воскресенье, 27 декабря 2020
...из серии "Разговоры на кухне"...
– Представь, что ты – велосипедная камера. Условно говоря, некий футляр, заполненный радужной жидкостью. Радужной – потому, чтобы ее было лучше видно – дескать, для наглядности. Как красят всякие рабочие жидкости в автомобиле, чтобы определять, что именно из него выливается.– Не самое типичное сравнение, но допустим.
– Так вот изначально твоя камера гибкая и целая, ты заполняешь ее на весь объем и ходишь такой счастливый и радостный. Это называется детство. А затем со временем, в процессе эксплуатации камера протирается и пробивается, в ней появляются дырочки, а иногда целые дырища.
Когда их немного, ты успеваешь это заметить, ну и там по старинке резиновой латкой на клей.
Но в какой-то момент ты попросту перестаешь успевать: и вот уже там пропустил, тут недоглядел.
Уровень радужной жидкости постепенно падает, как бы усердно ты ее не заливал.
Однако так как это все происходи не сразу, ты не видишь моментальной разницы, и поэтому тебе кажется, что все окей. Что все по-старому. Твое сегодня не слишком-то отличается от вчера, а завтра будет не многим отлично от сегодня. Однако по сравнению с год назад из тебя вытекло уже немало, и ты, по сути, уже наполовину пустой.– А что если я оптимист? Тогда, выходит, я наполовину полон?
читать дальше
– Нет.
– Почему же?
– Потому ответ на этот вопрос не зависит от твоего оптимизма.
– А от чего же он тогда зависит?
– Ну, смотри. Если изначально стакан был пуст, а в него долили воды, то он стал наполовину полон. Если же он был полон и из него вылили половину, то, соответственно, он стал пуст.
– А если я не знаю, каким стакан был изначально?
– Тогда не суди о нем.
– А если от меня настойчиво требуют?
– Тогда потребуй от них более конкретных данных. Ну либо же шли их лесом, чтобы не морочили тебя всякими глупостями.
Добрая половина наших ошибок от чего? От того, что мы пытаемся оценивать факт/явление/человека, не зная его предыстории. А без предыстории – какая может быть оценка? То-то же.
Поэтому когда тебя в следующий раз спросят: полон стакан или пуст, в первую очередь уточни: а каким он был час назад? Ну или до того, как с ним произвели те самые манипуляции.
И тогда над ответом сомневаться не придется.
Но если ты, глядя на незнакомый стакан, пытаешься слету определить его состояние, то ты отнюдь не оптимист и даже не пессимист, ты – просто дурак.
– За такие слова сейчас добрая половина населения мира швырнула бы в тебя гнилым помидором!
– Именно поэтому я это не им говорю, а тебе.
– Так что там с пробитой камерой-то?
– Ах, да. Пробоину получить дело нехитрое. Я бы сказал даже, обычное. Ведь нельзя так прожить эту жизнь, чтобы ни разу не напороться на ржавый гвоздь.
В целом, сама по себе пробоина – не проблема, главное – вовремя подлатать. Эта самая радужная жидкость она ведь льет в нас, как водопад, не переставая.
Поэтому когда ты говоришь, что ты не наполняешься – это не совсем так. Ты-то наполняешься. Каждый день, каждую минуту, до краев. Просто оно в тебе не задерживается.
Твоя камера дырявая. И дырявая очень сильно. Поэтому все попытки ее заполнить ни к чему не приводят.
А почему она дырявая – причин может быть много.
Вот обидел тебя кто-то, предал или не полюбил – оп, и уже пробоина в левой трети грудины образовалась.
Столкнулся ты с чем-то, что осознать не можешь: с войной, допустим, или несправедливостью – вот, считай, уже получил течь в голове.
Начал стресс заедать гадостью – со стороны желудка прохудилось, залил горе спиртом – вот тебе и дырочка в печени.
В нас же ведь все вместе работает. Все, что тебе вредит – вредит тебе буквально, протирает постепенно твою камеру. Вот она и рвется. И ты все больше ценной радуги теряешь.
А если так случается, что наваливается на тебя сразу чересчур много, то ты уже попросту перестаешь считать попадающие в тебя пули.
Зажимаешь голову между локтей, падаешь наземь лицом вниз и терпишь. Терпишь до тех пор, пока от тебя либо не отстанут, либо ты не вырубишься.
Рано или поздно ты-таки встанешь. Но болеть будет буквально все.
Все твое тело – это одна сплошная боль.
И поди там разбери уже, где именно оно протекает.
Тут уже ты просто так на глаз не высмотришь, слишком много наслаивающейся боли.
Тут надо, как тогда в детстве, когда пробивал иной раз велосипедное колесо.
Ты приходил домой, доставал камеру и в миску с водой опускал. Затем сжимал поочередно каждый участок, и где запузырится – там и дыра.
Иначе никак. Пока не надавишь – не полезет – знаешь же такую поговорку?
– Знаю еще такую: когда не лезет – то не дави.
– Тут уж все от конкретного случая зависит. И любой подход имеет право на существование, точно так же как и твоя воля его выбирать.
Но когда тебе нужно что-то выдавить – ты, как правило, давишь.
И вот когда тебе кажется, что ты и так уже весь изранен, то с тобой надо полегче, в щадящем, дескать, режиме. Сперва ножку подлечить, потом – ручку.
Вот только штука в том, что пока ты с ножкой будешь возиться, из тебя еще больше вытечет и на выздоровление попросту сил не останется.
Когда ты пробит достаточно кучно, единственное, что тебе поможет, это нырнуть в воду с самой головой и надавить, как следует, чтобы из всех пробоин сразу запузырилось.
Да, ты потеряешь те остатки радужной жидкости, которые в тебе оставались, и на какой-то миг станет совсем уж пусто.
Однако ты увидишь всю картину в целом.
Стремно будет.
Возможно даже, очень.
Но тогда, по крайней мере, у тебя составится план: вот эта дыра самая крупная – значит, ее первой нужно. А эти пока могут и подождать.
И вот пока ты с каждой из этих дырочек не разберешься, у тебя того ощущения цельности не возникнет.
А счастье – это не столь то, что ты имеешь и что тебя окружаешь, а именно это состояние внутренней наполненности.
То есть: отсутствие кровоточащих пробоин.
@темы:
разговоры на кухне