audaces fortuna juvat!
.
В любовь я, разумеется, не верила.
В принципе, как и все прочие подростки переломного возраста. Тогда это было вроде бы как модным: быть убежденно все отрицающим и гордо на_все_кладущим.
И если на прочие вещи класть и отрицать было порой рискованно, то с любовью ты мог расправляться практически безнаказанно.
Без ощутимой, по крайней мере, отдачи.
Другими словами: это была просто золотая жила для юных анархистов вроде меня.
читать дальше
Лучше всего было высказывать свою позицию (а ее обязательно нужно было высказывать, иначе же как) в день Святого Валентина. Поистине это было уже подготовленное к победе поле боя – просто бери и стреляй: враг даже не сопротивлялся.
В те времена День Святого Валентина был на пике своей популярности, поэтому показатель всеобщей истерии просто зашкаливал. Все носились с цветочками, валентинками, мишками и трогательными признаниями.
Все те, разумеется, кому было кому это дарить.
Я же, понятное дело, к их числу не принадлежала. К тому моменту мне уже изрядно поднадоели и книжные переживания, и никчемные рыцари, и плеяды безвыходных надежд, поэтому я приняла единственно возможное правильное решение: стать суровой теткой-начальником, которая жечь хотела все эти светлые и волнительные чувства простых смертных.
Мне верили.
Я была убедительно-резка, научно подкована и, что немаловажно, преисполнена искренней уверенности, что со мной этого никогда не произойдет.
Тогда-то в моей жизни и случился Х.
арт—мой
Ну… как тогда – двумя месяцами позже, в конце апреля. Судьба покорно дождалась, когда все вокруг окончательно зацветет, распустится, станет наиболее приторно-романтичным, и при первом удобном случае влепила мне мощную пощечину отмщения по моим самоуверенным щекам.
И не просто влепила, а сделала это наиболее изощренным образом: исправно пройдясь по всем моим заклятым пунктам “я никогда не…”
Х. стал просто идеальным орудием возмездия.
По всем параметрам.
В мою жизнь он явился лучезарным принцем, ослепившим непревзойденной белизной своего свитера и поистине анимешной красотой.
По крайней мере, именно так я его запомнила в тот самый день, когда мы с Бро стояли у ее подъезда, а он материализовался за моей спиной, подобно божественному видению, окруженный аурой света и потрясающей копной безукоризненно блондинистых волос.
Не знаю уж, что за очки подсунула мне тогда судьба, но сработали они на все сто.
Я в буквальном смысле обомлела с полуоткрытым ртом, и весь мой уничижительный нигилизм моментально рухнул ниц перед лицом героя, торжественно снизошедшего с небес прямиком в моей сердце.
Это было лучшей иллюстрацией на тему: допразднословилась…
Разумеется, мы могли бы больше никогда и не встретиться, позволив моим неадекватным впечатлениям плавно сойти на нет без вреда для окружающих. Но тогда бы все было слишком просто. Поэтому вместе со знанием о существовании Х. как явления, в комплекте мне шло так же и знание о том, что он был одноклассником Бро, регулярно обменивался с ней дисками и ко всему прочему жил в нашем районе.
Другими словами: наша следующая встреча была лишь вопросом времени.
И я, безусловно, тут же принялась ее ждать. На свою долгую беду.
Влюбилась я, в принципе, тихо.
Это значит, что где-то неделю мне даже удавалось это предусмотрительно скрывать. А затем моя гипертрофированная лыба стала превосходить все допустимые пределы, и мою сокровенную тайну быстро раскусили.
Сперва Лелька. Затем – Ди. А затем Х. превратился в полноценное действующее лицо в наших регулярных девичьих пошептушках на лавочках.
Мне это нравилось. Впервые в жизни у меня появился свой первый настоящий “объект”. И, разумеется, мне стало любопытно узнать, че же там дальше.
Дальше я начала потихоньку собирать о нем инфу.
Ровно в том объеме, чтобы не дай бог не спалиться и при этом не мешать своему идеализированному образу и дальше паразитировать на внешности Х., ничем ее не компрометируя.
Иными словами, все то, что я узнавала об объекте своей увлеченности, я узнавала таким образом, чтобы тот мог становиться в моих глазах еще более привлекательным.
Это была опасная ловушка.
И главной ее опасностью было то, что я не могла обнаружить его недостатков.
В буквальном смысле.
Ведь до какого-то периода мы с Х. попросту не имели возможности контактировать. А значит,что все то, что я время от времени о нем надумывала, не получало мгновенного спасительного разоблачения.
Так длилось до тех пор, пока мы не закончили школу, пережили лето и оказались на смежных факультетах, где посещали общие пары.
Частота нашего общения перешла в ранг регулярной.
Я всегда знала, где какая аудитория, как делать ту или иную лабораторку, а Х. был человеком, кто очень нуждался в подобных знаниях.
Первой нашей полноценной встречей я, как ни странно, осталась до глубины души разочарована.
На этом надо было бы предусмотрительно остановиться.
Но кто же останавливается после первого бокала?..
Весь мой месяцами формировавшийся идеальный образ к тому моменту уже так прочно врос в ткани моих мозговых клеток, что так просто уступать место жестокой реальности отказался.
Как я поняла позже: это была классическая ошибка всех влюбившихся дистанционно.
Долгое время мне нравилось тусоваться в компании своих фантазий, но затем, как то происходит рано или поздно, мне понадобилось материальное тело, которое смогло бы стать посредником между моими ожиданиями и тем, что можно реально потрогать.
Я поняла, что хочу реальных отношений. И хочу их совершенно точно.
Со взаимностью у меня всегда было как-то плоховато. А в этом случае так особенно. Не потому что со мной было что-то очевидно не так. А просто потому что я – это я.
По крайней мере, другого рационального объяснения всех моих многолетних любовных несовпадений у меня не было.
Первый курс был периодом беспрецедентного наслаждения свободой.
Я носила джинсовые юбки с лакированными сапогами на каблуке, была старостой группы и всем своим видом воплощала образ самоуверенной и дерзкой.
Х. таких не любил.
До меня, по крайней мере, точно. Да и после меня, впрочем, тоже. Поэтому можно считать, что я подарила ему ни с чем не сравнимый опыт.
И в этом мы с ним оказались полностью солидарны.
Что нас свело вместе, кроме моего навязчивого желания, для меня до сих пор остается загадкой.
Точнее сказать, я до сих пор не врубаюсь, как же именно это произошло. Несмотря на весь мой борзый нрав, за все время моего любовного страдания я не предпринимала никаких активных действий, не вырабатывала стратегий и уже тем более, не давала повода “заподозрить” меня в каких-либо чувствах.
Это давалось мне особенно несложно.
Предыдущий опыт влюбляния “не в тех” подарил мне поистине железную созерцательную выдержку и умение невозмутимо терпеть обиды ревности.
Х., к моему везению, хотя бы не пришлось ни у кого отбивать.
Он был провоцирующе свободен, и недвусмысленно благосклонен к нашему с Бро обществу. Что порой означало буквально: тусовался с нами дни напролет.
Это было то самое пакостное состояние, когда ты вроде бы и не мог считать положение окончательно безнадежным, но при этом и каких-то очевидных предпосылок к развитию тоже не наблюдалось.
Я застряла между Сциллой и Харибдой.
И моя затяжная влюбленность потихоньку стала напоминать самую настоящую наркоманию: когда ты вроде бы и рад бросить, но привык.
Однако самую злую шутку в этой истории сыграло мое врожденное упорство.
В то время, как любая другая девочка уже сто раз бы бросила эту неблагодарную затею, я продолжала ждать созревания своего непутевого принца. И в итоге все-таки дождалась.
Произошло это спустя полтора года после нашей первой судьбоносной встречи.
Конец лета, жара, день Независимости, я вернулась с Ялты отдохнувшая, загоревшая, вдохновленная и с парой бутылок марочной Массандры в рюкзаке. Именно эта буйно-сладкая Массандра впоследствии и разрешила всю нашу долгую и томительную историю любовной неопределенности.
Трудно вообще сосчитать, сколько пар образовалось таким образом: вечер, дворик, лавочка, винишко в пластиковых стаканчиках и тот самый решающий хмельной поцелуй.
Винишко, впрочем, мы попивали и раньше, поэтому лучше все-таки считать, что в тот раз все решил салют.
Было красиво.
Я даже забыла о том, что уже давно была глубоко разочарована своим растерявшим лучезарность принцем. Оно и не странно. В момент, когда ты добиваешься цели, ты, как правило, запредельно счастлив.
Цели я тогда, бесспорно, добилась.
Но это была кровавая битва.
Романтические чувства, которые я до тех пор пренебрежительно отвергала, догнали меня со спины и что есть мочи, лупанули по затылку. Да так убедительно, что аж глазницы едва не повылетали.
Это был бесценный поучительный опыт.
Побывав лично в роли обезоруженного и обезволенного существа во власти любви, я поняла, что такое поймать шальную стрелу Купидона, и больше с тех пор, на всякий случай, в сторону Святого Валентина не высказывалась.
следующая история
из серии "Моя великолепная история"...
В любовь я, разумеется, не верила.
В принципе, как и все прочие подростки переломного возраста. Тогда это было вроде бы как модным: быть убежденно все отрицающим и гордо на_все_кладущим.
И если на прочие вещи класть и отрицать было порой рискованно, то с любовью ты мог расправляться практически безнаказанно.
Без ощутимой, по крайней мере, отдачи.
Другими словами: это была просто золотая жила для юных анархистов вроде меня.
читать дальше
Лучше всего было высказывать свою позицию (а ее обязательно нужно было высказывать, иначе же как) в день Святого Валентина. Поистине это было уже подготовленное к победе поле боя – просто бери и стреляй: враг даже не сопротивлялся.
В те времена День Святого Валентина был на пике своей популярности, поэтому показатель всеобщей истерии просто зашкаливал. Все носились с цветочками, валентинками, мишками и трогательными признаниями.
Все те, разумеется, кому было кому это дарить.
Я же, понятное дело, к их числу не принадлежала. К тому моменту мне уже изрядно поднадоели и книжные переживания, и никчемные рыцари, и плеяды безвыходных надежд, поэтому я приняла единственно возможное правильное решение: стать суровой теткой-начальником, которая жечь хотела все эти светлые и волнительные чувства простых смертных.
Мне верили.
Я была убедительно-резка, научно подкована и, что немаловажно, преисполнена искренней уверенности, что со мной этого никогда не произойдет.
Тогда-то в моей жизни и случился Х.
арт—мой
Ну… как тогда – двумя месяцами позже, в конце апреля. Судьба покорно дождалась, когда все вокруг окончательно зацветет, распустится, станет наиболее приторно-романтичным, и при первом удобном случае влепила мне мощную пощечину отмщения по моим самоуверенным щекам.
И не просто влепила, а сделала это наиболее изощренным образом: исправно пройдясь по всем моим заклятым пунктам “я никогда не…”
Х. стал просто идеальным орудием возмездия.
По всем параметрам.
В мою жизнь он явился лучезарным принцем, ослепившим непревзойденной белизной своего свитера и поистине анимешной красотой.
По крайней мере, именно так я его запомнила в тот самый день, когда мы с Бро стояли у ее подъезда, а он материализовался за моей спиной, подобно божественному видению, окруженный аурой света и потрясающей копной безукоризненно блондинистых волос.
Не знаю уж, что за очки подсунула мне тогда судьба, но сработали они на все сто.
Я в буквальном смысле обомлела с полуоткрытым ртом, и весь мой уничижительный нигилизм моментально рухнул ниц перед лицом героя, торжественно снизошедшего с небес прямиком в моей сердце.
Это было лучшей иллюстрацией на тему: допразднословилась…
Разумеется, мы могли бы больше никогда и не встретиться, позволив моим неадекватным впечатлениям плавно сойти на нет без вреда для окружающих. Но тогда бы все было слишком просто. Поэтому вместе со знанием о существовании Х. как явления, в комплекте мне шло так же и знание о том, что он был одноклассником Бро, регулярно обменивался с ней дисками и ко всему прочему жил в нашем районе.
Другими словами: наша следующая встреча была лишь вопросом времени.
И я, безусловно, тут же принялась ее ждать. На свою долгую беду.
Влюбилась я, в принципе, тихо.
Это значит, что где-то неделю мне даже удавалось это предусмотрительно скрывать. А затем моя гипертрофированная лыба стала превосходить все допустимые пределы, и мою сокровенную тайну быстро раскусили.
Сперва Лелька. Затем – Ди. А затем Х. превратился в полноценное действующее лицо в наших регулярных девичьих пошептушках на лавочках.
Мне это нравилось. Впервые в жизни у меня появился свой первый настоящий “объект”. И, разумеется, мне стало любопытно узнать, че же там дальше.
Дальше я начала потихоньку собирать о нем инфу.
Ровно в том объеме, чтобы не дай бог не спалиться и при этом не мешать своему идеализированному образу и дальше паразитировать на внешности Х., ничем ее не компрометируя.
Иными словами, все то, что я узнавала об объекте своей увлеченности, я узнавала таким образом, чтобы тот мог становиться в моих глазах еще более привлекательным.
Это была опасная ловушка.
И главной ее опасностью было то, что я не могла обнаружить его недостатков.
В буквальном смысле.
Ведь до какого-то периода мы с Х. попросту не имели возможности контактировать. А значит,что все то, что я время от времени о нем надумывала, не получало мгновенного спасительного разоблачения.
Так длилось до тех пор, пока мы не закончили школу, пережили лето и оказались на смежных факультетах, где посещали общие пары.
Частота нашего общения перешла в ранг регулярной.
Я всегда знала, где какая аудитория, как делать ту или иную лабораторку, а Х. был человеком, кто очень нуждался в подобных знаниях.
Первой нашей полноценной встречей я, как ни странно, осталась до глубины души разочарована.
На этом надо было бы предусмотрительно остановиться.
Но кто же останавливается после первого бокала?..
Весь мой месяцами формировавшийся идеальный образ к тому моменту уже так прочно врос в ткани моих мозговых клеток, что так просто уступать место жестокой реальности отказался.
Как я поняла позже: это была классическая ошибка всех влюбившихся дистанционно.
Долгое время мне нравилось тусоваться в компании своих фантазий, но затем, как то происходит рано или поздно, мне понадобилось материальное тело, которое смогло бы стать посредником между моими ожиданиями и тем, что можно реально потрогать.
Я поняла, что хочу реальных отношений. И хочу их совершенно точно.
Со взаимностью у меня всегда было как-то плоховато. А в этом случае так особенно. Не потому что со мной было что-то очевидно не так. А просто потому что я – это я.
По крайней мере, другого рационального объяснения всех моих многолетних любовных несовпадений у меня не было.
Первый курс был периодом беспрецедентного наслаждения свободой.
Я носила джинсовые юбки с лакированными сапогами на каблуке, была старостой группы и всем своим видом воплощала образ самоуверенной и дерзкой.
Х. таких не любил.
До меня, по крайней мере, точно. Да и после меня, впрочем, тоже. Поэтому можно считать, что я подарила ему ни с чем не сравнимый опыт.
И в этом мы с ним оказались полностью солидарны.
Что нас свело вместе, кроме моего навязчивого желания, для меня до сих пор остается загадкой.
Точнее сказать, я до сих пор не врубаюсь, как же именно это произошло. Несмотря на весь мой борзый нрав, за все время моего любовного страдания я не предпринимала никаких активных действий, не вырабатывала стратегий и уже тем более, не давала повода “заподозрить” меня в каких-либо чувствах.
Это давалось мне особенно несложно.
Предыдущий опыт влюбляния “не в тех” подарил мне поистине железную созерцательную выдержку и умение невозмутимо терпеть обиды ревности.
Х., к моему везению, хотя бы не пришлось ни у кого отбивать.
Он был провоцирующе свободен, и недвусмысленно благосклонен к нашему с Бро обществу. Что порой означало буквально: тусовался с нами дни напролет.
Это было то самое пакостное состояние, когда ты вроде бы и не мог считать положение окончательно безнадежным, но при этом и каких-то очевидных предпосылок к развитию тоже не наблюдалось.
Я застряла между Сциллой и Харибдой.
И моя затяжная влюбленность потихоньку стала напоминать самую настоящую наркоманию: когда ты вроде бы и рад бросить, но привык.
Однако самую злую шутку в этой истории сыграло мое врожденное упорство.
В то время, как любая другая девочка уже сто раз бы бросила эту неблагодарную затею, я продолжала ждать созревания своего непутевого принца. И в итоге все-таки дождалась.
Произошло это спустя полтора года после нашей первой судьбоносной встречи.
Конец лета, жара, день Независимости, я вернулась с Ялты отдохнувшая, загоревшая, вдохновленная и с парой бутылок марочной Массандры в рюкзаке. Именно эта буйно-сладкая Массандра впоследствии и разрешила всю нашу долгую и томительную историю любовной неопределенности.
Трудно вообще сосчитать, сколько пар образовалось таким образом: вечер, дворик, лавочка, винишко в пластиковых стаканчиках и тот самый решающий хмельной поцелуй.
Винишко, впрочем, мы попивали и раньше, поэтому лучше все-таки считать, что в тот раз все решил салют.
Было красиво.
Я даже забыла о том, что уже давно была глубоко разочарована своим растерявшим лучезарность принцем. Оно и не странно. В момент, когда ты добиваешься цели, ты, как правило, запредельно счастлив.
Цели я тогда, бесспорно, добилась.
Но это была кровавая битва.
Романтические чувства, которые я до тех пор пренебрежительно отвергала, догнали меня со спины и что есть мочи, лупанули по затылку. Да так убедительно, что аж глазницы едва не повылетали.
Это был бесценный поучительный опыт.
Побывав лично в роли обезоруженного и обезволенного существа во власти любви, я поняла, что такое поймать шальную стрелу Купидона, и больше с тех пор, на всякий случай, в сторону Святого Валентина не высказывалась.
следующая история