— В какой-то момент я действительно испугалась, что вдруг ты там себе за это время губы нарастила. Ну или сиськи, или чего еще, что я тебя в итоге и не узнаю...
— Ты че, серьезно что ли?!
— Ну... была такая мысль. А потом думаю: не-е-е. Будь ты на такое способна, ты бы не была моим другом...
— Вот видишь, как хорошо, оказывается, ты меня знаешь.
Я написала Ленке спустя три года после нашей последней встречи, в два часа ночи с вопросом:
«А какая была фамилия у того парня, с которым ты встречалась на втором курсе?»
читать дальше
Меня так зациклило, что уже который час заснуть не могла. Уже и Кам подключила, и по контактикам лазила — без толку. Оставалось только спрашивать напрямую.
С Ленкой мы были знакомы давно. Еще с самого начала первого курса (а это, на минуточку, тринадцатый год как). Знакомы мы были не просто, а очень даже тесно: дружили, проще говоря, и много чего нас объединяло и было вместе пережито. Мы общались даже когда нас раскидало по странам. А затем вдруг как-то перестали. Просто так. Без причины. Не поругались, не разошлись, а просто затихли. На несколько лет. Ровно до тех самых пор, пока не случился со мной тот самый вечер и тот навязчивый вопрос про фамилию ее бывшего.
Я думала, что Ленка меня пошлет.
По крайней мере, у нее было полное на то право, и данный вариант очень гармонично вписывался в общий пессимистичный настрой моих ожиданий. Однако вышло все же иначе.
Фамилию «того парня», к слову, я вспомнила уже через двадцать минут после отправки сообщения, однако удалять его все же не стала.
Хотела, но не стала. По велению внешнего наставления.
Которое иногда называют тем самым судьбоносным участием, управляющим нашей рукой в ответственный момент. Ну или побуждающим совершить порой какое-то определенное неожиданное действие.
«Ты должен сожрать серпантин» – говорит оно с утра пораньше. И ты, не осознавая происходящего покорно отвечаешь:
«Да, господин»
Ленка, вопреки опасениям, сочла мое появление очень даже кстати.
Я это поняла по тому, что в итоге мы действительно так приятно-ненапряжно разобщались. А уже спустя неделю я ехала к ней в гости в Харьков тряхнуть стариной и заодно осуществить свою двугодичной давности мечту покататься, значит, на нормальных Американских горках.
Тех самых, которых, как ни странно, совершенно нет во всем таком большом и разнообразном Киеве.
Еще полгода назад я бы наверняка не решилась на подобные вольные побеги, упорно задавив себя аргументами «что нас и здесь неплохо кормят» и вообще, что нет приключения лучше, чем хорошо проверенная стабильность домашнего дивана.
Однако шесть лет назад я бы дернула, не раздумывая, и вообще считала бы недопустимой саму идею сомневаться перед возможностью испытать что-то новое.
Что ж, добро пожаловать в шесть лет назад – я скучала.
До того, как моей неизменной особенностью стала склонность к нахождению всяких там фаллических форм, меня отличала как раз-таки неукротимая тяга к резко-неожиданным маневрам.
И если я уж слишком долго засиживалась спокойно на месте – все знали: значит, где-то скоро должно прорвать.
В ходе своего путешествия в Харьков я открыла для себя две вещи:
1) старые друзья все-таки не устаревают, даже несмотря на продолжительные друг от друга отстранения
2) вестибулярный аппарат у меня все же слабенький (про то, как мы ходили на горки, читай ниже)
Мое счастье, как мне показалось, находится где-то по пути к новым ощущениям и рядом со старыми друзьями.
Точнее сказать, с теми людьми, с которыми объединяет что-то накрепко общее.
С кем вы можете оставаться неподражаемо разными, но при этом интуитивно понимать друг друга.
Те, о ком ты думаешь и понимаешь, что у вас это, пожалуй, навсегда. И даже несмотря на то, что иной раз вы порой надолго расходитесь, так или иначе все равно оказываетесь вместе и все так же привычно смеетесь, как и много лет назад.
Чем больше я снова начинаю делать то, что мне действительно хочется и отправляться туда, куда меня действительно тянет, тем яснее я понимаю, что все со мной на самом деле в порядке.
Просто я слишком долго смотрела в искривленное зеркало.
собственно, про горки
«А какая была фамилия у того парня, с которым ты встречалась на втором курсе?»
читать дальше
Меня так зациклило, что уже который час заснуть не могла. Уже и Кам подключила, и по контактикам лазила — без толку. Оставалось только спрашивать напрямую.
С Ленкой мы были знакомы давно. Еще с самого начала первого курса (а это, на минуточку, тринадцатый год как). Знакомы мы были не просто, а очень даже тесно: дружили, проще говоря, и много чего нас объединяло и было вместе пережито. Мы общались даже когда нас раскидало по странам. А затем вдруг как-то перестали. Просто так. Без причины. Не поругались, не разошлись, а просто затихли. На несколько лет. Ровно до тех самых пор, пока не случился со мной тот самый вечер и тот навязчивый вопрос про фамилию ее бывшего.
Я думала, что Ленка меня пошлет.
По крайней мере, у нее было полное на то право, и данный вариант очень гармонично вписывался в общий пессимистичный настрой моих ожиданий. Однако вышло все же иначе.
Фамилию «того парня», к слову, я вспомнила уже через двадцать минут после отправки сообщения, однако удалять его все же не стала.
Хотела, но не стала. По велению внешнего наставления.
Которое иногда называют тем самым судьбоносным участием, управляющим нашей рукой в ответственный момент. Ну или побуждающим совершить порой какое-то определенное неожиданное действие.
«Ты должен сожрать серпантин» – говорит оно с утра пораньше. И ты, не осознавая происходящего покорно отвечаешь:
«Да, господин»
Ленка, вопреки опасениям, сочла мое появление очень даже кстати.
Я это поняла по тому, что в итоге мы действительно так приятно-ненапряжно разобщались. А уже спустя неделю я ехала к ней в гости в Харьков тряхнуть стариной и заодно осуществить свою двугодичной давности мечту покататься, значит, на нормальных Американских горках.
Тех самых, которых, как ни странно, совершенно нет во всем таком большом и разнообразном Киеве.
Еще полгода назад я бы наверняка не решилась на подобные вольные побеги, упорно задавив себя аргументами «что нас и здесь неплохо кормят» и вообще, что нет приключения лучше, чем хорошо проверенная стабильность домашнего дивана.
Однако шесть лет назад я бы дернула, не раздумывая, и вообще считала бы недопустимой саму идею сомневаться перед возможностью испытать что-то новое.
Что ж, добро пожаловать в шесть лет назад – я скучала.
До того, как моей неизменной особенностью стала склонность к нахождению всяких там фаллических форм, меня отличала как раз-таки неукротимая тяга к резко-неожиданным маневрам.
И если я уж слишком долго засиживалась спокойно на месте – все знали: значит, где-то скоро должно прорвать.
В ходе своего путешествия в Харьков я открыла для себя две вещи:
1) старые друзья все-таки не устаревают, даже несмотря на продолжительные друг от друга отстранения
2) вестибулярный аппарат у меня все же слабенький (про то, как мы ходили на горки, читай ниже)
Мое счастье, как мне показалось, находится где-то по пути к новым ощущениям и рядом со старыми друзьями.
Точнее сказать, с теми людьми, с которыми объединяет что-то накрепко общее.
С кем вы можете оставаться неподражаемо разными, но при этом интуитивно понимать друг друга.
Те, о ком ты думаешь и понимаешь, что у вас это, пожалуй, навсегда. И даже несмотря на то, что иной раз вы порой надолго расходитесь, так или иначе все равно оказываетесь вместе и все так же привычно смеетесь, как и много лет назад.
Чем больше я снова начинаю делать то, что мне действительно хочется и отправляться туда, куда меня действительно тянет, тем яснее я понимаю, что все со мной на самом деле в порядке.
Просто я слишком долго смотрела в искривленное зеркало.
собственно, про горки